ВОЗРОЖДЕНИЕ ИЛИ ВЫРОЖДЕНИЕ, или Быть ли новому Ренессансу в России.

Часть 3

 

Натэлла Сперанская – Дмитрию Ткачеву и Игорю Лукашенку (1 июня 2015 г.)

Итак, к проекту возрождения русской культуры. Продолжить свои размышления на эту тему я хотела бы с обращения к идее Третьего Возрождения, приверженцами которой были Ф.Зелинский (собственно, он и ввел этот термин), Вяч.Иванов, Н.М.Бахтин, И.Анненский, то есть, эллины по духу. Н.М.Бахтин рассказывал о существовании кружка исследователей античности, известного как «Союз Третьего Возрождения»: «Все мы – изучавшие античность, философы и поэты – кружок, который обычно собирался для обсуждения проблем соотношения действительности с классической античностью. Несколько высокомерно мы называли это «Союзом Третьего Возрождения», ибо верили, что являемся провозвестниками нового, вот-вот грядущего Русского Возрождения – окончательного и высшего слияния современного мира с эллинистической концепцией жизни. Как и все в России, изучение античности было не столько предметом чистой науки, сколько средством изменить мир. Стать исследователем греческой культуры означало принять участие в опасном и восхитительном заговоре против основ современного общества во имя греческого идеала». Я не случайно выделила последние слова курсивом – я предлагаю вам, мои дорогие собеседники, вступить в этот опасный заговор и противопоставить идеал эллинской культуры – «варварской» современности. Представим, что «современность» - это презренный свинец, который надлежит превратить в философское золото. Такова, на мой взгляд, точка отсчета.

Приверженцы идеи Третьего Возрождения считали эллинскую культуру бессмертным образцом всей европейской культуры и полагали, что призвание русской (и шире – славянской) культуры состоит в том, чтобы возродить культуру эллинскую. Понятие эллинство несет в себе то, что можно назвать духом Эллады, его мировоззренческой составляющей. Элинство претерпевало метаморфозы (при неизменном сохранении культурного ядра): и в период архаики (VIII-VI вв. до н.э.), и в классический период (V-IV вв. до н.э.), и в эпоху эллинизма (III-I вв. до н.э.). «Новым Заветом в эллинстве» Вячеслав Иванов считал религию Диониса. Почему Зелинский говорил именно о Третьем Возрождении? Он учил, что европейский мир пережил два великих Возрождения классической античности: Романское (XIV-XVI вв) и Германское (XVIII-XIX вв.). Первое началось с Петрарки, затем передалось Флоренции, а через нее и всему итальянскому миру, чтобы далее распространиться по всей Западной Европе. Второе («неогуманистическое») Возрождение было плодом Первого: возникнув в Англии (подъем английской культуры), оно достигло своего высочайшего пика в Германии, где, по словам Зелинского, оно «сосредоточилось в колоссальной личности Гете и озарило своими лучами весь европейский мир, не обойдя на этот раз Россию». Третье Возрождение, согласно Зелинскому, будет иниициировано третьим великим европейским народом, то есть славянами, которые примут в свою душу семя античности и произрастят его. Более того – «оплодотворят» души других народов. Таким образом, Третье Возрождение Зелинский называл Славянским. Эта идея, вдохновившая многих мыслителей того времени, примиряла западников и славянофилов, снимая острый конфликт. Зелинский видел, что мировая история являет нам улыбку Мойры, но никогда не позволял сомнениям одержать верх. Опасный заговор против основ современного общества во имя греческого идеала был заключен.

Третье Возрождение должно стать путем преодоления кризиса современной культуры. Существует мнение, что Серебряный век был временем подлинного Ренессанса, но лично я склонна рассматривать его как ПРОТОРЕНЕССАНС, этап, предшествующий Событию мирового значения, которого ждал Зелинский. По Гесиоду, вслед за Серебряным наступит Бронзовый век, и каким он будет, возможно, предстоит решить именно нам. И решение это будет принято не по причине отравившей нас мегаломании или высокомерия, возведенного в абсолют, а исключительно из-за того, что в этой пустыне почти не осталось тех, кто готов отправиться на поиски оазиса.

 

Игорь Лукашенко – Натэлле Сперанской (1 июня 2015 г.)

Прекрасное послание, Натэлла. Им легко вдохновиться, отбросив прочь любые сомнения. В России действительно была сильная античная школа, которая держалась на таких именах как Иванов, Анненский, Зелинский, Лосев, Голосовкер, Тронский, Гаспаров и прочих. Таким образом, у нас с Вами есть фундамент, на котором можно в индивидуальном порядке строить здание новой культуры. Конечно, мало только знать мифы, генеалогию богов и героев, учения выдающихся философов, стихи наиболее ярких поэтов и драматургов той поры. Нужно осмыслить Античность творчески. А это значит, что необходимо жить, мыслить и действовать по-античному. Для этого нужно, в первую очередь, ощутить себя частью подвижного космоса, великой мистерии, в которой драматическим образом действуют самые разные силы. Необходима цельность сознания, прочитывающего всякое событие жизни символически. Также античный modus vivendi предполагает синтетическое восприятие действительности, а не то дробное восприятие, которым печально славится наша современность. Ещё нужно понять, что античное - это далеко не всегда идеалистическое, но скорее умеренное, мудрое, уравновешенное, гармоничное. Да, оно предполагает и моменты надрыва, кризиса, испытания, когда необходимо доказать городу и миру свою доблесть, стойкость, величие души. Однако античный человек, в отличие от экзальтированного и неприкаянного христианина, крепко стоял на земле, обращаясь к хтоническим силам не меньше, чем к жителям Олимпа. Можно сказать, что античное сознание пантеистично. Оно пантеистично в том смысле, что наделяет всякий природный, антропогенный и галюциногенный образ сакральным значением, которое смертному человеку должно разгадать и поступить в соответствии с добытым знанием. Сегодня мы ищем подсказки в интернете. Античный человек искал их во снах, в полётах птиц, в шуме ветра, в предсказаниях сивиллы, в поэзии, в глазах другого человека. Для него всё имело значение и ничто не было греховным в том смысле, какой придаёт понятию греха, к примеру, христианская церковь. Да, это было магическое, связанное со всебытием, мышление, которое европейский человек постепенно утратил под воздействием христианского догмата. Но Олимп послал Европе Петрарку и магические (т.е. пантеистические) начала мира были ( хотя бы и частично, хотя бы и не на официальном уровне) реабилитированы.

Творческая рецепция Античности — это, конечно, и новые произведения литературы, живописи, музыки, философии, основанные на эллинском мировоззрении. Проблема состоит лишь в том, что настоящая Античность для современного интеллектуала сокрыта за многочисленными культурными напластованиями. Истинный облик её уже трудно рассмотреть после антропоцентричных изысканий флорентийских платоников, после веймарского просвещения, после Пушкина, после петербуржских мистических кружков, после Юнга, Юнгера, Камю, Сартра, Ануя и т.д., после "школьных" советских исследований. Теперь, я думаю, Античность нужно отыскивать не столько на печатных и электронных страницах многочисленных источников, сколько внутри себя, исходя из своего собственного опыта. И этот путь, как можно предположить, по силам лишь немногим. Надо понять, что той первозданной Античности у нас нет и никогда не будет. А будет что-то оригинальное, вобравшееся в себя не только сухое знание, но и контекст современной эпохи, наши собственные мысли, фантазии и т.д. Касательно главной темы нашего разговора, то есть темы русского ренессанса, скажу то, что уже заявлял: отечественное возрождение в широком смысле не может быть основано на эллинском фундаменте. У нас большая полистилистичная страна, которая сегодня по-настоящему объединена только языком. Так сложилось, что в русской культуре слово всегда стояло выше образа. У нас словоцентричная культура, тогда как средиземноморскую культуру можно считать в большей степени образоцентричной. Именно потому настоящее русское возрождение - это возрождение лингвистическое, основанное на возвращении слову его сакрального объёма.

 

Натэлла Сперанская – Игорю Лукашенку (2 июня 2015 г.)

Мы находимся в уникальной ситуации: с одной стороны, налицо тотальный упадок, наложивший свою печать на философию и культуру, с другой – мы имеем столь многое, что на постижение даже малой части этого наследия может уйти не одна жизнь. Уникальна эта ситуация еще и потому, что, не смотря на рассыпанные под ногами рубины, большинство продолжает вести себя так, будто видит вмеcто них раскаленные угли, коснуться которых могут только индийские йоги. Обратите внимание на Максимилиана Волошина, Вячеслава Иванова, Дмитрия Мережковского, Константина Бальмонта, Александра Бенуа, Леона Бакста, Сергея Дягилева, Иннокентия Анненского, Георгия Чулкова, Фаддея Зелинского, Валерия Брюсова и др., этих «русских европейцев», людей широчайшего кругозора, которые смело касались пылающих рубинов мировой культуры и называли своими спутниками Платона и Данте, Вергилия и Эсхила, проклятых поэтов и представителей эстетизма, французских символистов и опасных мыслителей от Императора Юлиана до Фридриха Ницше. Они всегда знали, что Русское Возрождение станет уникальным явлением в мировой культуре, но это не будет означать, что оно утратит возможность наследовать и продолжать. Каждый был медиатором между Россией и Европой. Духовную и интеллектуальную историю России начали писать именно они. Вспомните журнал «Мир искусства», фактически ознаменовавший наступление новой эпохи в культурной жизни того времени. Вспомните брюсовский журнал «Весы», сплотивший вокруг себя выдающихся символистов «второй волны». Оба издания, к слову, вдохновлялись идеями Ницше. Уго Перси писал: «В «Мире искусства», а также в других крупных журналах той эпохи практически полностью воплотился в художественном синтезе проект Gesamtkunstwerk, предмет искусства, выражающий Gesamtkunstwerk, синтез искусств. Это верно также в отношении удивительного объединения творческих личностей, сотрудничавших в журнале […] почти все великие имена России той эпохи представлены в журнале». Если позволительно так сказать, то это были люди с высокой культурно-философской миссией. Как Вы полагаете, откажись они от роли «медиаторов», удалось бы нам за кратчайший по времени период Серебряного века создать такое насыщенное смыслами культурное пространство? Здесь больше всего удивляет наша способность к забвению. Спрашивается, куда все подевалось? Как мог практически исчезнуть тот редкий тип человека, который был возможен еще в прошлом столетии? Когда я читала монографию «Триалог. Живая эстетика и современная философия искусства», переписку В.Бычкова, В.Иванова и Н.Маньковской, я не могла воздержаться от восклицательных знаков – эти люди «играли в бисер». Да-да, это была подлинная гессевская «игра в бисер», это было созданием нового эстетического пространства, где эпистолы обретали одухотворенную форму.

Чтобы ТАК играть в бисер, нужно раз и навсегда перестать его метать.

Три голоса, звучащие в пустоте контр-ренессансного мира. Великолепное и, надо признать, смелое начинание. Поддержит ли их (как и нас) обыватель? Я думаю, что этот вопрос настолько прост, что не требует ответа. Искусство, как и философия, не должно подвергаться банализации. Оно есть то, что нужно назвать «восходящим». Как только искусство или философия попытаются низойти до обывателя, то есть, до той ступени, на которой утрачивается метафизическое измерение, они исчезнут. Искусство, мысль – не должны никуда нисходить. Путь здесь другой: человек должен возвысить себя до искусства и мысли. Возвысить. В одной монографии, посвященной итальянскому Возрождению, я нашла интересное соображение. Автор, обращаясь к читателю, говорит: ты ошибаешься, если думаешь, что «ренессансным» вдруг стало все население Европы, Ренессансный человек  - явление элитарное.

Человек элитарной культуры – не гордец, безосновательно возомнивший себя обитателем Олимпа, с вершины которого можно цинично посмеиваться над обывательской массой. Это человек, который пошел трудным путем самопреодоления и вытравил из себя обывателя, научился отделять зерна от плевел, золотой песок от дорожной пыли, тонкое от грубого; это личность, пересоздавшая себя, вступившая в сотворчество с богами (или с Богом), получившая способность находить окна в трансцендентное (будь то картины флорентийских мастеров или готические соборы) и проходить мимо подвалов, кишащих мышами. Откуда все эти разговоры о его презрительном отношении к толпе? У него нет отношения к толпе, поскольку с нею невозможны никакие глубинные связи; что общего у ценителя гравюр Пиранези и поклонника Вагнера с любителем репертуара Ирины Аллегровой, у читателя Новалиса – с читателем «сумеречной» Стефани Майер? Здесь нет и не может быть ОТНОШЕНИЯ – между ними слишком большая дистанция. От Стефана Георге, наверное, било током, потому что вокруг себя он собирал исключительных личностей и отпугивал представителей обывательского мира. Презрение, пренебрежение? Нет, лишь желание сохранить имеющуюся дистанцию. Не исключено, что у каждого из нас в запасе есть истории, о которых мы предпочтем умолчать: возможно, в школьные годы мы слушали или смотрели то, за что сегодня становится стыдно. Стыдно именно потому, что мы давно стали другими, приложили нечеловеческие усилия, чтобы перерасти самих себя, пересоздать, нащупать внутренний стержень. Самопреодоление – вот к чему призывал Ницше. И Вы совершенно верно говорите о том, что нам нужно переосмыслить Античность творчески, «жить, мыслить и действовать по-античному». Ее переосмысление происходило в период двух Возрождений (Романского и Германского), а также в Серебряном веке русской культуры (Проторенессанс) и в пространстве европейского символизма. Семя Античности всегда произрастает там, где подготовлена «почва». И пусть никого не пугает шокирующе малое количество тех, кому есть до этого дело. Я всегда верила в то, что один единственный человек может перевернуть песочные часы и положить начало новой эпохе. Два, три, пять, семь человек – тем более. Но это не «коллектив» (пусть подобные ярлыки останутся в ведении масс), это одиноко горящие факелы, заключившие союз с водой, воздухом и землею. Их должно хватить на то, чтобы новый Микеланджело отыскал путь к своей капелле.

 

Игорь Лукашенко – Натэлле Сперанской (2 июня 2015 г.)

Натэлла, я прочёл Ваше послание и получил истинное удовольствие от Вашей эрудиции, широты смотрения, спокойного и гордого слога. Кажется, я не должен придумывать что-то особое в ответ. Будет лучше, если я просто соглашусь со всем, что Вы мне сказали. Впрочем, впрочем... Вы задаётесь одним Важным вопросом - куда делся тот дореволюционный тип личности, те интеллектуальные титаны, те пламенные музы символизма? А я вам скажу, что они просто распались на атомы, ибо любой реннесанс по природе своей радиоактивен, а потому недолог.А в таком кардинальном государстве как Россия долго жить и процветать столь ярким людям, столь рафинированной культуре никто и никогда бы не позволил.

В России начала 20 века случился настоящий взрыв. Мы с Вами скорее играем функцию Данте, Петрарки, Боккаччо, Валлы, Альберти - тех людей, которые приуготовили Рафаэля, Леонардо, Микеланджело, Тициана.

Это по самым оптимистичным прогнозам.

Натэлла, по правде сказать, я бы на нашем месте организовал очень тайный кружок, деятельность которого была бы известна лишь немногим посвящённым. В этом кружке может храниться и развиваться новое знание, которое будет менять как адептов, так, со временем, и часть окружающего пространства. Но знание это непременно должно быть живым, а не тем кастальским знанием, которое погибает от соприкосновения с реальным миром. Да, нужна тайная школа ума и души, которая вобрала бы в себя всё лучшее из мирового культурного наследия. Вместе с тем, эта школа должна выпускать из своих стен жизнеспособных личностей, а не чудаков, не книжных червей, оторванных от всего земного. Вам лишь кажется, что толпа - это обязательно что-то косное, грубое, титаническое (как у Юнгера). На самом деле, толпа - это плодородный гумус, на котором волей случая может произрасти и незаурядная личность, и большая идея. Платонов хорошо сказал в "Чевенгуре": "невежество – чистое поле, где еще может вырасти растение всякого знания, но культура – уже заросшее поле, где соли почвы взяты растениями и где ничего больше не вырастет". На почве Серебряного века уже ничего не могло вырасти. Серебряный век стал разрешением 19 века от бремени европейского знания, зароненного в Россию аполлонической фигурой (с дионисийской ухмылкой) Петра Первого. Да, мы должны помнить о том времени, о его персоналиях, о его уникальном опыте, но нельзя попадать в заложничество, нельзя обольщаться тем опытом, который с нашим временем трудно соотносим. Натэлла, нам, как ни странно, надо не наследовать Серебряному веку, а начинать всё с чистого листа. Эпоха наша уже необъяснима теми представлениями, которыми жили Иванов и Мережковский. Надо создать новую твердь и новое небо. Как это сделать? Положиться на голос разума, интуиции, воображения. Для начала организовать кружок, составить примерный план действий, а идеи сами нас найдут.

 

Натэлла Сперанская – Игорю Лукашенку (2 июня 2015 г.)

По поводу «интеллектуальных титанов» и «титанов эпохи Возрождения» (сочетание, встречающееся на страницах любой книги, посвященной Ренессансу), хотела бы немного перевернуть пропорции и назвать мощь великих творцов «олимпийской», «божественной», а не  «титанической». Но именно это Вы и имели в виду, используя привычный эпитет.

Что касается продолжительности двух Ренессансов, то ее никак не назовешь малой. Романское Возрождение длилось два столетия, Германское – на столетие меньше. Да и что такое, в сущности, линейное время, отсчитывающее свои отрезки, если за короткий срок французские символисты и русские «серебряные» мыслители наполнили сокровищницу мировой культуры почти до краев? Но редкий тип «русского европейца» действительно будто вымер. Последним ярким его представителем был Евгений Всеволодович Головин.

Игорь, не могу скрыть своей радости по поводу Вашего предложения создать тайный круг. Между прочим, чуть ранее я не случайно остановилась на «Союзе Третьего Возрождения». С моей стороны это был намек. Но Круг должен быть разомкнутым, чтобы ни один из вошедших не оказался пленником его тесного кольца. Более того, Круг давно существует и он по-прежнему разомкнут.

Не могу согласиться лишь с одним Вашим заключением – начать все с чистого листа.  Ab ovo – это выйти к тем неизменным принципам, началам, которые питают все значительные культурные явления от Античности до наших дней. Ни Мережковский, ни Вяч.Иванов не обращались к временным, тускнеющим величинам; причастившийся вечности уже не ошибется в выборе меж эфемерным и непреходящим. Чистый лист существует лишь перед Дэмиеном Херстом, который, отвергнув все наследие, рисует причудливые цветные точки, считая себя создателем нового искусства.

Помните: Античность – не форма, а семя? Почему итальянские ренессансные живописцы создали шедевры, являющие собой не рабское копирование античных образцов, а невиданные доселе произведения? Исключительно потому, что восприняли Античность как зерно, что должно произрасти. Диалог Гельдерлина с Античностью возродил мудрую Диотиму, но не заставил немецкого поэта уйти в тень Платона и его учителя Сократа. Античность Гете и Винкельмана была аполлонической, Античность Ницше и Вяч.Иванова – дионисийской. Воспринял ли семя Античности современный итальянский художник Агостино Арривабене? Может ли мы увидеть первые всходы нового Возрождения в театральном пространстве Ромео Кастеллуччи и Теодороса Терзопулоса? Пришли ли мы подготовить появление Брунеллески или вернулись для того, чтобы наконец им стать?

 

Игорь Лукашенок – Натэлле Сперанской (2 июня 2015 г.)

Ужасная сторона виртуального общения - это необходимость постоянно уточнять, поправлять восприятие собеседника и т.д. Это страшно утомительно для меня! Вот Вы, к примеру, не так поняли мои слова о чистом листе, заподозрили меня в нигилизме. Но я не о стирании знания говорил, а о новом к нему отношении. При всём моём уважении к олимпийцам (пусть так) Серебряного века, я имею полное право переосмыслить мировое знание на свой манер. И сделаю это, если времени хватит. Ренессанс (снова уточняю) - это явление именно радиационное. Вы говорите, что романский и немецкий долго тянулись. Так в те времена и время по-иному ощущалось. Хотя, хотя... Никогда не сопоставляйте европейское с русским напрямую. У нас всякая культурная эпоха лет 15-20 держится. Потом царь меняется и все достижения идут псу под хвост. Европейские правители куда более осторожны в этом смысле. С другой стороны, возьмём 5 в до н.э., Высокие Афины... Какой там культурный взрыв был! За одну периклову жизнь столько всего произошло.. Но, ладно, ладно, это вопрос действительно сложный, а я не хочу показаться Вам пустым спорщиком, которому страсть как хочется самоутвердиться. Публикуйте, что считаете нужным. И это моё уточнение тоже. Меньше всего я хочу, чтобы наша дискуссия превратилась в спор ради спора.